Под-Московье - Страница 216

216

Не следовало задерживаться здесь — нужно было попасть в южный зал Третьяковской, откуда туннель вел на Китай-город. Но Рохля, забыв, наверное, зачем он сюда пришел, уставился на одну из девиц, раскрыв рот. «Конечно, на Красной Линии ты, небось, не видал таких», — усмехнулась про себя Кошка. Сама-то она, можно сказать, выросла в этой обстановке. Для нее это был мир, привычный с детства. С некоторыми из девиц на Китай-городе она даже была в неплохих отношениях — те просили ее постирать, а взамен подкармливали вкусностями, когда удавалось раскрутить клиента.

Девушка, привлекшая внимание Рохли, и вправду была красавицей — у нее были черные длинные кудрявые волосы, хотя с виду и не слишком чистые, и большие черные глаза. Одета она была в яркие пестрые тряпки. Заметив взгляд Рохли, оценивающе оглядела всю их компанию и улыбнулась ему:

— Пойдем со мной, красавчик. Я тебе еще и погадаю.

И видя, что Рохля молчит, быстро сказала:

— За гадание ничего не возьму, узнаешь судьбу бесплатно. А узнать-то есть чего: у одного из вас за плечами смерть караулит. Если пойдешь со мной, скажу — у кого.

— Чего только шлюхи не придумают, чтоб клиента заманить! — фыркнул Седой.

— А ты вообще засохни! — обернулась к нему девушка. — Тебе я и так могу сказать, чтоб только отвязался — ты и до ночи не доживешь!

Седой застыл столбом. Рохля вздрогнул от неожиданности, а Сергей осуждающе покачал головой. В следующую секунду Седой нервно дернулся — по лицу было видно, он не привык, чтобы шлюхи так нагло разговаривали с ним. Но тут же, видно, вспомнил, где находится, неимоверным усилием воли сдержался, и только руки, сжатые в кулаки, выдавали его состояние. И тут плечистый квадратный парень в потертой коричневой кожаной куртке и спортивных штанах, казалось, безразлично прислушивавшийся к разговору, вдруг отвесил девушке короткую оплеуху — да так, что та с криком отлетела шагов на пять, чуть не сбив один из торшеров на длинной ножке, стоявших через равные промежутки по всей длине станции. Она свалилась бы на пол, если б не поддержали прохожие. К изумлению путников, девчонка, поднявшись, лишь потерла распухшую щеку, с ненавистью покосившись на плечистого, и молча заняла свое место возле палатки.

— Что там? — спросили в толпе.

— Да Глашка опять за свои предсказания взялась, вот Толян ей и врезал. И правильно сделал. Работаешь — так работай, нечего клиентов распугивать! — буркнула девица постарше с лицом, изуродованным шрамом и с на удивление красивыми ногами, которые она и демонстрировала чуть ли не во всю длину. — Идем лучше со мной, парень, — сказала она Рохле. — А судьбу незачем знать заранее, все равно от нее не уйдешь.

Седой хотел, видно, что-то сказать, но поглядел на плечистого сутенера и благоразумно промолчал, лишь дернул Рохлю в сторону. Они уже отходили, как вдруг сзади раздалось:

— Иди сюда, котик!

Кошка вздрогнула, надеясь, что это какая-то ошибка, что обращаются не к ней. Но тот же развязный голос повторил:

— Иди-иди, тебе говорю!

«Провалилась! Бежать! Немедленно!», — мелькнуло у нее в голове. Но она, усилием воли придав лицу равнодушное выражение, обернулась и увидела абсолютно незнакомую ей девицу.

— Ну что же ты, малыш! Я недорого возьму.

Кошка облегченно вздохнула. Из-за низко надвинутого на лицо капюшона, эта дура явно приняла ее за парня. Боясь, что голос ее выдаст, Кошка лишь отрицательно помотала головой, и они, проталкиваясь сквозь толпу, устремились, наконец, к переходу.

* * *

Что удивительно, за проход в южный зал Третьяковской вновь пришлось платить. Им объяснили, что на этой станции верховодит другая группировка, а если неохота платить, то никто никого не неволит, они имеют полное право проваливать подальше отсюда. Кошка не удивилась — на Китай-городе дело обстояло примерно так же. Но Седой, она видела, был уже на пределе и с трудом удерживался, чтобы не высказать вслух, что он думает обо всей этой афере вообще и об этой богом проклятой станции в частности.

Квадратные колонны подпирали грязно-белый потолок, на станции царили толчея и гомон. По углам шушукались непонятные люди, с подозрением глядевшие на пришельцев. Одного из них удалось уговорить отправиться на Китай-город, разузнать, есть ли там девушка по имени Яна, и передать ей записку. Оставалось только надеяться, что посланник, щуплый мужичонка, которому дали аванс и обещали еще, не обманет и будет расторопен. А путники тем временем зашли в столовую под названием «Грев», где Седой заказал всем по порции свиного шашлыка с грибами и по кружке грибного чая. В просторной палатке стоял чад от пригоревшей еды, а исцарапанные пластиковые столики пахли чем-то кислым. Время от времени их пыталась протирать вонючей тряпкой тетка в замызганном спортивном костюме и пластиковых шлепанцах, еле передвигавшая ноги — то ли изможденная, то ли просто пьяная.

— О чем ты там с этим мутантом толковала? — как бы невзначай спросил Седой Кошку. — Знакомый твой, что ли?

Кошка покачала головой. Стараясь, чтоб голос звучал равнодушно, ответила:

— Я и не поняла, что он говорил. У него в мозгах уже черви завелись, наверное.

— Мутант мутанта всегда поймет, — хмыкнул Седой. Кошка, вспыхнув от обиды, придумывала, какую бы гадость сказать ему в ответ, но тут Рохля, молчавший с тех пор, как разыгралась сцена с девушкой, задумчиво спросил:

— Интересно, что она имела в виду?

— Эта шлюха? — пренебрежительно спросил Седой. — Она просто несла какой-то вздор, чтобы нас задержать, заморочить — вот и все. Моя бы воля — стрелял бы таких на месте. Смеет еще раскрывать свою поганую пасть, будто ее кто-то спрашивал! Она должна знать свое место!

216