Под-Московье - Страница 157

157

«Так, может быть, — подумал Вагнер, — напарника дали ему с умыслом? Что, если руководство Рейха не уверено, что с поставленной задачей можно справиться традиционными методами? Не возлагают ли они надежды на магию там, где оружие может оказаться бесполезным?»

При мысли об этом шпиону сделалось неуютно — словно холодным сквозняком потянуло из других пределов, куда человеку заглядывать не следует. Что и говорить, иной раз он даже побаивался Коха. Впрочем, чаще напарник его раздражал. Но иногда, при виде того, как трудно даются Коху скитания по туннелям, Вагнер испытывал к нему чуть ли не сострадание. Не такой выносливый, Кох, тем не менее, старался не жаловаться, хотя иной раз у него на лбу выступала испарина, а во время привала он мешком валился на рельсы, дыша хрипло и с трудом. Но даже несмотря на это Кох был полон решимости выполнить поставленную перед ним задачу, и Вагнер невольно чувствовал к нему что-то вроде уважения.

— Ладно, — буркнул он, — ты, конечно, можешь и молиться, а я лучше на разведку еще раз схожу. У тебя свои методы, у меня свои.

* * *

Гауляйтера Волка вновь срочно вызывал фюрер. Печатая шаг по мрамору Пушкинской, тот размышлял — за какие огрехи с него будут спрашивать сейчас? Например, от Вагнера и Коха давно не было известий. Да и неудивительно — очень уж фантастичное у них задание.

Гауляйтер вообще считал — хотя этими мыслями ни с кем не делился — что некоторые проекты фюрера, мягко говоря, несвоевременны. Лидер нации как будто не понимает, в каких условиях они все живут. Не только Рейх, а вообще — ВСЕ. Иной раз голову ломаешь, чем людей накормить, а он такое придумает, что диву даешься. Чего стоит одна только идея использовать новое оружие — телепатов. И как ему объяснить, что телепаты в метро, конечно, имеются, но ведь это презренные мутанты, которых должны всячески чураться, презирать и вообще при каждом удобном случае уничтожать истинные арийцы. Тут бы идеолога толкового, чтобы теоретическую базу подвел. Но что-то напряженка у них с идеологами. Фюрер горяч не в меру — если не угодит ему идеолог, тут же приказывает повесить на глазах у всей станции. С тех пор как двоих вздернули, никто уже идеологом быть не хочет. Вот и приходится самому отдуваться, каждую минуту дрожать, что сделаешь неверный шаг. А может, фюрер спросит, почему не готов еще зал для медитаций высшего руководства и почему чашу Грааля для его украшения не достали? Напряженно тут как-то и с залами, и с Граалем. В общем, та еще морока.

Вот и со святой опять же непонятная история. Да, мальчишку-то они ищут голубоглазого, но у самой святой — он нарочно опросил несколько человек — по слухам, были темные волосы. Разве можно такую объявлять покровительницей арийских воинов? Значит, и ее ребенок — полукровка и не годится для включения в официальный пантеон? Как во всем этом разобраться и не допустить ошибки? Впрочем, лишь бы найти мальчишку — это очень способствовало бы поднятию боевого духа солдат Рейха. А в тонкости потом будем вдаваться. Даже если мальчишка в итоге окажется не тот, разберутся-то далеко не сразу. А за это время, глядишь, фюрер успеет смениться.

«Потери, сплошные потери в последнее время, — размышлял гауляйтер. — Группа Дитля так и не вернулась». Посланные наверх сталкеры часто не возвращаются. Сначала грешили на мутантов, но потом кто-то наткнулся на свежий, еще не обглоданный труп сталкера Рейха с огнестрельной раной. Кто-то отстреливает их там, наверху. Впрочем, сталкеры Рейха тоже не упускали случая поохотиться на красных. Не вернулись — это еще не худший вариант. Иногда они возвращаются, но уже совсем не такими, как, например, получилось с Гансом. Он один вернулся из всей группы, Рудель и Ульрих остались наверху. Только тот, кто вернулся, тоже не был уже Гансом, а на самом деле им командовала какая-то хрень, поселившаяся у него в мозгу. Ганс чуть не устроил переворот, в итоге множество народу было перебито, и от самого Ганса еле удалось избавиться — он скрылся в туннеле. Поговаривали тайком, что он до сих пор где-то там в туннелях бродит и лучше ему на дороге не попадаться…

Волк вошел в небольшое помещение, где над широким столом висел портрет их любимого вождя. Сидевший за столом поднял голову, и Волк вздрогнул. Ба! А фюрер-то, оказывается, уже другой!

Волк привык, что иногда они меняются. Понятно ведь — фюрер не вечен. Поэтому гауляйтер старался не замечать, что каждое новое воплощение фюрера чем-нибудь да отличалось.

Один из идеологов, до того как его тоже повесили, успел придумать этому более или менее понятное объяснение. Мол, великие задачи, которые решает фюрер на благо Рейха, не под силу простому смертному. Поэтому ясно, что через фюрера являет себя некий могущественный дух, выбравший его тело своим пристанищем. И если вдруг произойдет несчастный случай, то дух может выбрать себе другую подходящую бренную оболочку — главное, правильно выбрать преемника и вовремя провести некие тайные ритуалы. Волк все хотел потолковать с этим идеологом поподробнее, но не успел. А потом и вовсе зарекся вникать в такие дела. Лучше обычному человеку от потусторонних сил держаться подальше. Вот, спрашивается, где теперь тот идеолог? А он, Волк, пока вполне себе жив и здоров.

Как бы там ни было, а особо приближенные знали — преемник фюрера всегда выбирается заранее и должен быть в курсе всех дел, если с правителем что-то внезапно случится. А в метро чаще всего неприятности случались как раз внезапно. И у каждого нового фюрера были свои личные заморочки.

Этот фюрер внешне даже больше походил на того, глядевшего с портрета, — косая челка, усики. В отличие от предшественника, волосы у него были темными. Цвет волос фюрера Волка давно не смущал — ему в свое время объяснили, что у высшего руководства Рейха такая мелочь, как внешность, не имеет значения, главное — истинно арийские мозги. По каким критериям определялась «арийскость» мозгов, лучше было не задумываться.

157