Под-Московье - Страница 12

— Ну что ж, отдыхайте, — заключила Марина, — а там будет видно. Сейчас я отведу вас в гостевую палатку, Клава покажет, где можно помыться. А потом что-нибудь придумаем.

Стряпуха в зеленом халате отвела их в душевую. Девушкам, привыкшим поливать друг друга из пластиковых бутылок, настоящий душ, пусть и ржавый, показался чем-то сказочным. Им даже выдали цветастые халатики, в которых было как-то непривычно свободно. Они с радостью принялись стирать свою одежду. Нюта пыталась оттереть кровавое пятно на белом платье, но с непривычки сунула его сразу в горячую воду, и пятно теперь не отстирывалось. А слишком сильно тереть она боялась — платье, сшитое наспех из всяких лоскутов, могло вообще развалиться, а ей почему-то не хотелось с ним расставаться. Пришлось смириться с бурым пятном на самом видном месте, возле выреза.

Разморенные, они добрались до отведенной им небольшой палатки, отметив по дороге, что, хотя теперь они и выглядят почти как все, почему-то окружающие все равно с интересом их разглядывают. Рухнув на подстеленные одеяла, девушки тут же уснули.

Проснувшись, они долго не могли сообразить, где находятся. Потом припомнили все и рассмеялись от облегчения.

— У нас получилось! — воскликнула Нюта, но сразу стала серьезной.

— Расслабляться нам нельзя. Верховный этого так не оставит, пришлет кого-нибудь еще за нами. Лучше быть настороже, постараться выправить здесь хоть какие-нибудь документы, раздобыть еды и патронов. А потом придется дальше уходить.

— Куда?

— На Сходненской, говорят, тоже люди живут. Нам вообще надо разузнать побольше, сейчас любая информация может пригодиться, любые подробности важны. И помни — ни в коем случае нельзя рассказывать все как было. Пусть думают, что мы шли втроем, а четвертый на нас напал. Патрульные ничего ведь не видели, только слышали, как ты орала. А потом, мы тоже ничего не говорили, все больше плакали.

— А почему нельзя рассказать все как есть?

— Да они просто не поверят. Подумают, что мы сумасшедшие, и тогда точно постараются отправить обратно, избавиться от нас. Представь себе — появились две девчонки без документов и рассказывают какие-то байки. Подумают, что мы перебрали напитка, который дает красивые сны. К чему из-за нас с соседями ссориться?

— Может, ты и права, — вздохнула Крыся. — Знаешь, я боюсь этой Марины. Она с виду такая ласковая, а смотрит — словно насквозь просвечивает.

— Будем осторожнее с ней. Бургомистр-то, кажется, попроще.

Они выбрались из палатки. Неподалеку горел костер, вокруг сидели люди и пили горячий чай. Девушки подсели к ним, им тут же протянули по кружке.

— Так это вы с Волоколамской будете? — спросила женщина в халатике веселенькой расцветки, усыпанном яркими красными цветами по зеленому полю. В этой одежде лицо ее, и так бледное, казалось и вовсе бесцветным.

«Нет, такие ткани на самом деле только брюнеткам идут, — подумала Нюта. — Вот Крыське хорошо в таком ярком наряде. А у меня, к счастью, халатик попроще — на синем фоне какие-то розоватые разводы».

— Откуда вы только такую красоту берете? — указывая на платья, вместо ответа спросила она.

— Да ведь тут наверху Тушинский рынок неподалеку был, — охотно объяснила женщина. — Вьетнамцы этими кимоно торговали, выдавали за шелковые. Может, это и шелк, только ацетатный. Искусственный, — пояснила она, глядя на удивленную Нюту. — Зато сноса им нет, и стирать легко, вот все и обрядились. Тем более, наверху сейчас лето, потому и здесь у нас, внизу, тепло. Зимой-то, конечно, так не походишь, в ватники влезать приходится. — И еще раз спросила: — Вы — те самые девушки, с Волоколамской?

Отмалчиваться не получалось.

— Мы не с Волоколамской, мы со Стадиона «Спартак», — ответила Крыся.

— Знаете что, вы лучше свою станцию по-старому называйте — Волоколамская. А то, хоть вы и девушки, а мало ли что. Тут, видите ли, большинство таких собралось, которые в прежней жизни болели за «Динамо» и ЦСКА. Как бы чего не вышло, — сказал пожилой мужик в потертой клетчатой рубашке и черных штанах, вытянутых на коленках.

Из этой речи девушки почти ничего не поняли. Сообразили только, что мужик чем-то недоволен.

— Странное какое название, Волоколамская, — заметила Нюта.

— Так когда-то эту станцию называли. Это потом наверху над ней вместо аэродрома решили строить стадион и переименовали ее в «Спартак». Волоколамской назвали другую, не по этой ветке, но недалеко отсюда. Потому что наверху шоссе было с таким же названием. А почему шоссе так называлось, уже почти никто не помнит.

— Да что тут помнить, — встрял в разговор тощий мужик лет тридцати с испитым лицом. — Я пацаном тогда был, и то знаю. Шоссе называлось Волко-Ламское, потому что когда-то тут были леса, и волков было пропасть. Ну, и ламы тоже водились.

— Насчет волков не знаю, врать не буду, — авторитетно сказал плечистый дядька в синих штанах и черной рубашке, — а ламы здесь и теперь водятся. Бегают очень быстро, и вот такие клыки у них, — он показал свой палец. Палец был внушительный. — Не дай бог догонят — на клочки порвут.

— Да путаешь ты что-то, Викинг, — робко возразил пожилой мужик, — ламы вроде не у нас, а в Америке жили. И питались травой, а не человечиной.

— Так то до Катастрофы, — веско возразил молчавший до сих пор мужчина, лицо которого было в тени.

— Я путаю? — гневно переспросил Викинг. Видно было, что к возражениям он не привык. — Да я их сто раз видел, просто не знал, как они называются. А вот теперь он сказал, я сразу и понял — это точно ламы. Кому еще и быть-то?